теОРИЯ И ИСТОРИЯ ФОЛЬКЛОРИСТИКИ

Дёмина Лилия Васильевна, доктор культурологии, профессор кафедры вокального искусства Тюменского государственного института культуры (Тюмень, ул. Республики 19), ldemina@yandex.ru

Традиция в современном обществе сможет существовать до тех пор, пока будет выполнять функции сохранения и трансляции, способствующие ее возможному видоизменению, учитывая внешние условия и внутренние потребности, но не к ее отмиранию и уничтожению. Поэтому обращение в современных исследованиях к традиционной культуре достаточно вырастает в условиях кризисных процессах общества, понимая, что именно традиции остаются связующим звеном между разными поколениями и помогают сохранять национальную идентичность. Некоторые формы традиционной культуры, исчезая из жизни, появляются через временной промежуток и становятся вновь востребованными в современных условиях.

Данное явление можно наблюдать и в обрядовом фольклоре, который «благодаря наличию в нем механизмов самосохранения, способен на длительное существование в условиях исторически изменяющегося социокультурного контекста» [2, с. 28]. Утрачивая магические функции обрядовый фольклор воплощается, в основном, в сценические представления, приуроченные к определенным жизненным событиям, праздникам. Разные точки зрения как «вырождение» и полный переход обряда в игру в современном обществе или, наоборот, «возрождение» обряда и его дальнейшее развитие в игровой форме высказываются исследователями при рассмотрении соотношения обряда и игры. Возможно, жизнеспособными останутся те элементы традиционной культуры, которые будут не просто копировать, но и представлять обряды жизненного цикла в обновленном и актуальном облике для современного человека, стараясь при этом сохранять связующие нити между прошлым и настоящим.  

При этом актуальным остается изучение региональных особенностей обрядовой культуры, сохранившейся в памяти старшего поколения до настоящего времени. Исследования фольклорно-этнографических материалов, собранных в экспедициях на территории Западно-Сибирского Зауралья во второй половине XX и начале XXI веков, показывают наиболее полное и целостное сохранение свадебного обряда. В плане содержания традиционной свадьбы, опирающегося на символику инициационного или территориального переходов, сформировался старожильческий тип свадебного обряда у старожилов («чалдонов») и новопоселенческий тип у переселенцев второй половины XIX века («самоходов») из Европейской России. Названные переходы воплощаются посредством символических языков («кодов»), отвечающих ключевым функциям ритуала.

Символические действия  инициационного перехода невесты, соответствующие ее временному «умиранию» и воплощающие прощальные функции обряда (как расплетание косы у невесты, прощание ее с красотой, довенечная баня, отказ невесты от хлеба и соли и др.)  в современной свадьбе просто исчезли. Обрядовые действия территориального перехода, маркирующие основные этапы передвижения невесты в дом жениха и породнения двух семей, сохраняя традиционные элементы и внутренний смысл, претерпели изменения, и сегодня вновь начинают входить в театрализованное действо современного свадебного обряда.  С уходом носителей произошло угасание звучания жанров свадебного фольклора старожилов и новопоселенцев, поэтому фольклористам-исследователям, а также режиссерам-постановщикам приходится искать материалы свадебных ритуалов в  фольклорных архивах, полевых материалах.

     При изучении свадебного обрядового фольклора актуальным остается комплексный подход во всем объеме изучения всех его составляющих субкодов: темпорального, акционального, персонажного, предметного, локативного, вербального, музыкального [3, с.14]. В современном свадебном ритуале можно встретить некоторые элементы обрядовых действий, записанных от носителей народной культуры во время проведения фольклорных экспедиций. Из традиционного свадебного ритуала в современной свадьбе остались элементы «сватовства, девичника у невесты и вечеринка у жениха (место сбора может быть любым), «приготовления» утром свадебного дня в доме невесты, сборы свадебного поезда у жениха, приезд стороны жениха в дом невесты и ее выкуп, благословления молодых родителями невесты, накрывание стола для гостей «поезжан», венчание, встреча молодых после венца, праздничный стол в доме жениха («столование»), визит новобрачных к родителям невесты, проверка трудовых навыков новобрачных, гулянье гостей по селу [3, с.194].

 От традиционного свадебного ритуала осталась временная прикрепленность некоторых этапов территориального перехода невесты. Так в день венца к полудню к дому невесты подъезжал свадебный поезд (сегодня свадебные машины), после чего и начинались традиционные действия, связанные с линией контактов и противоборством двух противоположных родов. Свадебный поезд встречали родственники и подруги невесты («боярки», «шитницы») у закрытых ворот, дверей, воплощающих символическую границу между «своим» пространством и «чужим», внешним миром. «Согласно народным представлениям, ворота – это опасное место, где обитает нечистая сила, поэтому первым в ворота всегда проходил дружка, стуча плетью и очерчивая ею кресты, что должно было преградить дорогу нечисти. Открыванием-закрыванием ворот маркировались акты контактов с внешним миром» [3, с.161].  Сегодня роль дружки передана тамаде, ведущему свадьбы или свидетелю со стороны жениха и по приезду к дому невесты совершается «выкуп» с различными рода приговорами и действиями.

Символическим предметом, включенным в действия обмена или выкупа, осуществляемые между двумя семьями, может оставаться (сегодня чаще в игровой форме) украшенная лентами коса из льна или тряпочек, которую подруги невесты и «продают» поезжанам. «Девки сидят и косу продают, а крестный подходит и рядится. Девки говорят сначала закрыть уголочки. На тарелке лежат изломаны иголки. Девки то придано же шили да вязали ране то. Косу выкупают. Борются, крестный забирает косу у девок. За столом сидит дружка, он бьет девок по рукам ремнем, чтоб косу то не вырывали. После девки поют, чтобы к невесте подходили и ложили деньги» (Голышмановский р-н, д. Медведево); «Подружки сплетали косу из осоки и вплетали туда ленточки, тряпочки, делали  цветочки» (Омутинский р-н, д. Пинигино); «Падруги и косу плетуть, сшивають там чего-нибудь. Раньше лент-то не было, дак вот са всяких ласкутков такую косу толстую сделають, а тогда уж в день свадьбы эту косу продають» (Ишимский р-н, д. Ивановка). «Косу сплетут из соломы. Садится одна шитница посередине, а остальные – по бокам. Одна держит эту косу крепко. Налаживают на стол больше тарелок. Приходят сваха, жених, родственники его, они и должны выкупить эту косу. Начинают торговаться – тут иголок всяко наломано, тут всего другова, тут пальцы все исколоты. Тут все шили и делали, всё для жениха готовили, значит, надо поплатиться и за косу тоже. Они стараются, как можно больше выручить с них. У них идёт большой торг. Кто сколько проторгует, кто сколько выторгует. Вот те тарелки и должны наполнить сладостями, деньгами. Пирог крёстная должна положить любой, но лучше сладкий. Косу выкупят, дескать, невеста без косы уже никуда не пойдёт. А невесты-то самой нет, она спрятана» (Омутинский р-н, д. Савиново). Выкупать могут и платки, которыми невеста одаривает родственников жениха. Из песенных жанров в традиционном свадебном обряде звучали корильные песен, подчеркивающие противостояние двух семей, а в современной свадьбе, в основном, можно услышать в эти моменты свадебного действа текстовые приговорки и припевки («Приехали немцы, голые коленцы», для свата – «У нашего свата корьем крыта хата»).  Происходящий ритуал обмен хлебами или караваями между сторонами жениха и невесты символизирует их примирение и начало породнения двух противоположных семей.

Противостояние двух родов воплощалось в соответствующей группировке свадебных чинов (персонажный код). «Символический характер «ролей», исполняемых участниками свадебного действа, подчеркивался наряду с ритуальным поведением, использованием по отношению к ним обрядовых терминов вместо имен. Центральными фигурами свадебного обряда являлись жених и невеста, которые могли именоваться по-разному – лебедем и лебедкой, князем и княгиней, что подчеркивало их высокий ритуальный статус. Остальные персонажи: сваха из близких жениху или его семье женщин выполняла обряд сватовства; тысяцкий – состоятельный родственник жениха выступал предводителем свадебного поезда; дружка выступал распорядителем на свадьбе; «подневестницы» – шитницы, боярки из незамужних подруг невесты – помогали ей готовить приданое; «подженишник» – друг жениха; «посаженый отец» выполнял функции отца за столом; «посаженая мать» занимала почетное место рядом с невестой за столом; родители невесты принимали участие только в довенечных обрядах и второго свадебного дня; родители жениха активно включались в ритуальные действия после венчания молодых. П. А. Городцов в своих рукописях описал личность дружки, знахаря Л. Л. Заякина, умеющего «править свадьбу» и охранять её от порчи вредных воздействий  крàсоты» [1, с. 52].

Строго определенные места отводились в традиционном старожильческом ритуале и «поезжанам» во время отъезда молодых под венец: дружка с подружьем размещались впереди с иконой, за ними шли тысяцкий (крестный жениха) с новобрачным, затем его провожатые, невеста с крестной матерью, её провожатые и остальные «бояре». «В церковь едет невеста, тамо-то ещё едет крёстная, подружка кака-нибудь сидит с ей. Жених рядом с ней не сидит – он в своей кошове с крёстным. Это они в церковь отдельно едут, а потом из церкви – вместе» (Аромашевский р-н, д. Вилково). При сравнении с персонажным кодом в современной свадьбе друзей и подруг жениха, невесты называют свидетелями, но локативный код практически остался неизменным.

После венца молодых встречают родители жениха у ворот своего дома (сегодня на месте проведения свадебного застолья) с благословением. Вхождение невесты в новый дом начиналось с пересечения ряда пограничных зон – ворот, порога. Новобрачную обводят вокруг стола, который является символом устойчивости миропорядка, источником силы и благополучия. «Послевенечное» благословение молодых хлебом и иконой, угощение их квасом или медом, осыпание зерном и хмелем – все это элементы магии плодородия, а также всенародное признание новобрачных и их прием в большую семью.  «Свёкр со свекровью встречают хлебом-солью молодых. Кто больше откусит, того высота будет» (Голышмановский р-н, д. Боровлянка) [2, с. 158]. Ведущее значение принадлежит караваю и другим ритуальным блюдам: хлебу, соли, курице, блинам, яйцам, курнику. В архаических представлениях Бог наделяет человека хлебом вместе с «долей» и «счастьем». Свадебный хлеб в Сибири назывался короваем. «В доме жениха по отъезду к венцу начинают печь каравай. Делают колобочки птичками и ставят их на листичек. Потом выкатают большой такой каравай и весь птичкам снаряжают. На саму верхушечку делают маленькие птички и в печь толкают, испекают. Каравай несут на стол, когда жених с невестой приедут с церкви» (Омутинский р-н, д. Савиново).

Наиболее полно основные мотивы и образы традиционной старожильческой свадьбы представлены в ее вербальном (словесном) коде, когда каждый этап свадебного действа имел свои характерные поэтические символы. Обыденные формы речевого поведения были чужды свадебному обряду, что связано с глубинной сутью ритуала как способа общения между «своим» миром и «чужим». Некоторые поэтические тексты сегодня можно услышать во время сватовства, выкупа невесты женихом и проведении застолья. Интерес представляют мотивы торга в наборе традиционных рифмованных фраз-формул: «Здравствуйте, люди добрые. Мы тут ехали, да тёлочку потеряли, ищем. Не забегала ли к вам?»; «У вас есть товар, у нас – купец. Дозвольте поторговаться, сватовство поиметь» или «У нас есть сокол, а у вас, слыхали, соколица. У нас есть женишок, у вас – красная девица», – после чего сваты усердно хвалили нравственные качества жениха, домашний достаток. Родители невесты, ничего не имея против жениха, обыкновенно отговаривались: «Невеста у нас еще молодая, да и далеко отдавать её не охота». Определенный круг символических образов таких как «красное солнышко» («кормилец батюшка), «утренняя зорюшка» (родимая матушка), «чуж-чужанин» (жених), образы реки, дороги, «девичьей красоты» просто исчез.

Музыкальный код традиционной свадьбы составляют свадебные причитания («приголашивали») и песни («жалостливые», «жалобные»), величальные и корильные («хулительные», «драхзнилки»), песни, комментирующие обрядовую ситуацию («свадьбишные», «свадёбные»), исполнителями которых главным образом являлись женщины и девушки разного возраста.  При проведении современной свадьбы организаторы опираются на информацию, полученную от старшего поколения, а также приглашают фольклорные ансамбли для проведения небольших свадебных эпизодов с исполнением свадебных песен.

 

Таким образом, в результате рассмотрения кодов свадебного ритуала старожилов в парадигматическом (набор кодов, круг символов, характерный для каждого из них) и синтагматическом аспектах (закономерности развертывания отдельных кодов и характер их взаимодействия на разных этапах обрядового действа) можно выделить два комплекса ключевых символов, отвечающих содержанию драматургических линий ритуала свадьбы.

Литература

1.     Городцов, П. А. Таинственные обряды крестьянской свадьбы в Западной Сибири // Ежегодник  Тобольского губернского музея. – Тобольск, 1916. - Вып. XXV. С. 1-51.

2.     Дёмина, Л. В. Песенная культура русского населения юга Тюменской области: монография. – Тюмень, 2013. - 284 с.

3.     Дёмина Л. В. Свадебный обряд славян Тюменской области. – Тюмень: Экспресс, 2005. – 242 с.

References

1. Gorodtsov, P.A.  Mysterious rites of peasant wedding in Western Siberia //  Yearbook of the Tobolsk provincial Museum. – Tobolsk,  1916. - Vol. XXV. P. 1-51.

2. Demina L.V. Song culture of the Russian population in the south of the Tyumen region: monograph. Tyumen : Titul, 2013. – 284 p.

3. Demina L.V. Wedding ceremony of the Slavs of the Tyumen region. Tyumen: Express, 2005. – 242 p.